С 23 по 27 апреля в Музейном центре “Площадь Мира” прошла лаборатория, которая объединила сотрудников музеев, художников и кураторов со всей России для проектирования инсталляций XVI Красноярской музейной биеннале “Принцип надежды”.
XVI Красноярская музейная биеннале трактуется кураторами как эксперимент по размыканию границ и высвобождению смысловой энергии вещей, историй и мест — в перспективе “верности событиям” предвидений, порывов и прорывов ХХ века. “Принцип надежды”, пронизывающий утопические стремления творческих гениев модернизма, выносится как содержательный ориентир стратегической рефлексии и проектирования.
Я работала с музеем истории г. Бородино, это небольшой городок недалеко от Красноярска с самым большим угольным разрезом страны)).
С Анастасией Маковецкой, музейным куратором, мы должны были придумать эскиз будущей инсталляции, которая будет представлена на биеннале в сентябре.
Мы решили, что будем работать с историями китайских переселенцев, потомки которых живут в городе Бородино. Наши герои: Су-Чуан-Гуй (Чеузов Николай Иванович), Ин-Зу-Ин (Инзуинов Иннокентий Иванович), Ван-Дун-Хэ (Иван Иванович). После того, как они попали в СССР, они были интернированы и отправлены на работы в Сибирь, в частности — на Бородинский угольный разрез.
Их истории — это истории вынужденной миграции, тяжёлого труда, разорванных связей, пересобирания собственной идентичности в чуждых условиях.
Один из героев — Ван Дун Хэ — после того, как получил статус свободного поселенца, обзавелся семьей и первый в Рыбинском районе стал выращивать овощи в теплицах.
Мы решили использовать этот образ и создали эскиз инсталляции, которая напоминает одновременно и китайский дом, и обыкновенную теплицу, которая как бы парит над “грядками” с углем, добытым на Бородинском разрезе.
Теплица-дом становится метафорой хрупкого убежища, в котором человек пытается укорениться, несмотря на оторванность от родной почвы. Мы говорим о потере и обретении, о разлуке и о надежде, прорастающей даже в самых тяжёлых условиях.
В пыли, висящей в воздухе после взрыва породы, мы пытаемся разглядеть полустертые образы. Память о них остаётся — хрупкой и уязвимой, как рассада в теплице, но неистребимой, как уголь, который однажды вспыхивает светом.
News
